…В газете «Рабочая трибуна»за 11.09.1990 на стр.2 дана заметка «Лукавые мифы»-
«Не стоит морщиться при слове «социализм». По сути, мы еще даже не знаем, что это
такое»,— считает доктор исторических наук, профессор В. СОГРИН
В почте редакции есть немало писем, читая которые, осознаешь: люди вконец запутались в определениях типа «развитой социализм», «победивший социализм», «социализм с человеческим лицом», «гуманный социализм». Перестав доверять этой игре в слова, читатель спрашивает у газеты: какое же общество мы на горе себе построили, если, как ни назови, жизнь лучше не становится? Ответить на этот непростой вопрос решился историк, главный редактор журнала «Общественные науки». С ним беседует наш корреспондент.
«РТ»:      Владимир Викторович, попробуем судить о нашем общественном строе не только с точки зрения ученого, но и с позиции обыкновенного, «среднестатистического» человека. Вот он, выйдя из дома, получает свою ежедневную порцию хамства   на   улице,   в  автобусе.
Вот он мечется по безнадежно пустым магазинам. Вот он годами сидит на службе, где остаются     невостребованными     его идеи, предприимчивость и где платят жалованье в 180 рублей. Так  почему  бы   этому  человеку не поверить тем, кто заявляет сегодня о политической и экономической несостоятельности социализма, о том, что этот строй проиграл спор с капитализмом?
— Я считаю, в нашей стране все эти годы с капитализмом спорил не социализм в марксовом понимании, а строй, модель которого разработана   была    Сталиным.   Модель казарменного, реакционного социализма, где все происходило     вопреки      учению Маркса. Например, по Марксу    социализм    предполагает преодоление отчуждения человека от средств производства, от политической власти. А как было у нас? Все наоборот: человек не личность, а ноль, винтик. У себя на  производстве он никто, не играет  никакой  роли  ни   в  политической, ни в общественной жизни.     
Вот так раз и навсегда для нас были перечеркнуты идеи Маркса самими марксистами. А в то же  время на Западе учение этого мыслителя не отрицалось. Напротив, там брали    все    самое    ценное    и воплощали   в   жизнь.  Это   кажется парадоксом многим советским людям,  чье сознание было    зашорено   с   помощью пропаганды, но реальность такова,   что   еще   на   заре   века цивилизованная, имеющая огромный опыт политического управления буржуазия начала   вести    диалог   с    учением Маркса. На практике результаты  этого диалога  блестяще воплотил  Франклин   Рузвельт в  США .  То  есть  еще  с   30-х годов нынешнего века Америка пошла по пути социализации     капитализма.     Рабочие стали получать большую долю частных прибылей в форме всевозможных социальных страхований, выплат денежной помощи больным, инвалидам, безработным... Вот так с помощью советов Маркса снималось  отчуждение   человека от средств производства, прибыли и т. д.
«РТ»: А у нас буквально в то же самое время шел совершенно обратный процесс. Читатель «РТ» В. Иванов из Рязани спрашивает там неужели только Сталин виновен в этом? Понятно, у него была неограниченная власть, однако, если хорошую идею он смог превратить в разрушительное оружие, может быть, порочна сама идея?
— Это было бы слишком просто и наивно обвинять в том, что с нами произошло, только «вождя всех времен и народов». Расцвету казарменного социализма помогли
конкретные исторические условия  России, страны среднеразвитой, во многом отсталой.
Для нее переход к социализму был в значительной степени искусственным. Маркс полагал, что социализм победит в развитых капиталистических странах естественно-историческим путем и станет высшей стадией капитализма. А в России этот, переход, был осуществлен на низшей стадии капитализма. В стране отсутствовали развитые демократические традиции, она была обременена тысячелетним тоталитарным правлением Переход от феодально-монархического строя к буржуазно - демократическому оказался невозможным из-за страшной     слабости    буржуазии.
Понимаете, выбора у России не было, и в результате она пришла к социализму в казарменном виде. Конечно, многое зависело от «акушеров», принимавших «роды». Среди них, с моей точки зрения, талантов оказались единицы. Может быть, один только Ленин и трагедия его заключалась в  том, что силы сподвижников он не смог дотянуть до своего уровня. Что было дальше, известно. После смерти Ленина страна зажила  «по Сталину», и началось соревнование двух форм подхода к социализму: естественно-историческая (на Западе) и искусственная, восторжествовавшая у нас.
Сейчас,  я думаю, это противоречие пытаются исправить М, С. Горбачев и его единомышленники. Они хотят те социальные формы защиты народа, которые уже у нас существуют, сохранить и наполнить нормальным цивилизованным содержанием, опираясь на западный опыт. То есть включить в наше общество отвергнутые искусственным социализмом рынок, свободное распоряжение собственностью. Кстати, я бы хо¬тел подчеркнуть, что нам нельзя впадать в крайности и настаивать на мифической идее приоритета только частной собственности. Нежизнеспособно государственное распоряжение ею, а виды могут быть разные: общественная, частная, акционерная — любая. Лишь бы они не становились монопольными и могли конкурировать друг с другом.
«РТ»:    На    этот    путь    раньше    нас   встали    восточно-европейские  страны   —   ГДР,    Чехословакия, Венгрия,  Польша. Там процесс   расставания   с   худшей моделью     социализма    начался— быстрее и идет не так болезненно,  как  в СССР.  А мы  все еще получаем   письма  с  такими  вот предостережениями:   нельзя   нашей   стране  следовать  за  бывшими    братскими    странами, у нас   свой,   особый  путь;   неужели  мы  докатимся  до  реставрации  капитализма?  (А. Левин  из Челябинска).
— Здесь    несколько  проблем.  Что  касается Восточной Европы, то строй, навязанный этим   странам    после   второй мировой войны, в силу разных причин   не  смог  так  глубоко деформировать   сознание  людей, как произошло это в нашей стране. Тут фактор времени    имеет   значение.   Ведь реакционный социализм стал насаждаться  там  только после того, как в результате войны мир был поделен на сферы   влияния,   и  Сталин получил добычу.
Вот       почему     граждане Польши,   например,  оптимистичнее смотрят в будущее. А у   нас очень  живуча  историческая   память,    особенно    у_ пожилых людей. Кстати, сейчас  многие   публицисты   как левого, тaк   и   правого  толка пропагандируют    не    цивилизованный
капитализм,    который развивается на Западе, а российскую монархию. Создается  очередной  миф  об  исторической   избранности    нашего народа, а это    очень опасная   теория.   Причем   тревожнее всего  то,  что  к подобной национал-патриотической уловке прибегают и консерваторы,   и   радикалы.   В  нашей стране монархия всегда была реакционной,    и    мотивы    ее идеализации на практике могут вылиться в неосталинизм. Я  знаю, что говорю. История свидетельствует:    когда  политики  полярных  взглядов поднимают   на   щит    монархическую  идею,  это  верный признак появления почвы для бонапартизма,  а   потом  и  пере- ворота.    Поэтому    нам    надо сейчас  не умиляться    монархическим настроениям,     не твердить    об    исключительности,  а   живее  перенимать  все достижения  западного социализированного     капитализма. Между   прочим, в отличие от нас слово «социализм» на Западе    никого     не    шокирует. Там как раз стараются называть  свои  страны не капиталистическими,  а  более   нейтрально,   например,    индустриальными.
«PT». Да, учиться нам есть чему и у кого. Как выясняется, даже Чили несмотря на диктат хунты добилась значительных успехов в экономике. «Выходит, даже при реакционном капитализме лучше жить, ном при нашем хваленом социализме?»- спрашивает рабочий А. Владимиров из Горького.
— От нас так долго скрывали успехи стран «не нашей» ориентации, что теперь пошла естественная обратная реакция : восторженные репортажи журналистов-международников, зависть измученных плановой экономикой советских людей. То есть опять от одного мифа к другому. И это объяснимо. Желая доказать, что рынок сейчас необходим, нам справедливо говорят: вот, посмотрите. И мы уже захлебываемся... А ведь и в Южной Корее, и в Чили идет отчаянная борьба за демократизацию, а наряду с рынком там все же действует и дубинка.
«РТ»: Июль этого года стал рубежом политической активности общества. Сейчас почти полный штиль. Такое впечатление, что люди устали ждать, верить, надеяться, в письмах, которые приходят в «РТ», есть такая общая мысль: это преступление — все время заставлять человека жить во имя будущих поколений. Что это, признак грядущей «великой депрессии»?
— 70 лет людям обещали: потерпите, поработайте, и вот оно, царство развитого социализма, коммунизма. Теперь, когда выяснилось, что оно, его царство — мыльный пузырь, у народа стали опускаться руки. И этот психологический фактор стоит учесть.
Не только говорить: 25 лет мы будем жить очень плохо, в муках  и  хаосе, зато  потом у нас    все    наконец    появится, а   реально каждый   день,  месяц, год что-то менять к лучшему.
Это с одной стороны, а с другой — у политиков должно хватить ума не подгонять процесс перехода к нормальной жизни. А то ведь у нас сознание черно-белое. Мы обожаем крайности и забываем, что перестройка-то должна развиваться как ненасильственная революция. Я, например, ее поддерживаю только с этим условием.
Беседу вела
А.  КОЖАХМЕТОВА…