…В газете «Ленинградский рабочий» за 24 ноября 1989 года на странице 5 дана заметка-
НОРВЕГИЯ:
профилактика забастовок
К забастовкам в  Норвегии относятся очень серьезно, стараются  не  допускать  их,  прибегают к профилактике.  Норвежцев   едва   ли   можно   отнести   к  любителям бастовать, — считает Бьёрн Колбю из секретариата Центрального   объединения   профсоюзов   Норвегии  (ЦОПН), куда входит подавляющее большинство работающих по найму.— Забастовки дорого обходятся и предпринимателям, и работникам, и. обществу в целом. У нас считается, что это—исключительное, крайнее средство, и забастовок по возможности избегают, стараются прийти к компромиссу.
Бьёрн Колбю возглавляет профсоюзную юридическую службу   в   стране,    где   существует   одно    из   наиболее
либеральных   забастовочных   законодательств.   Бастовать запрещено   менее    чем   одному   проценту   работников. Однако    бастуют    норвежцы    реже,    чем    большинство других  западноевропейцев,
Здесь уже давно установлен порядок, по которому ЦОПН и Головное объединение предпринимателей раз в два года договариваются об уровне зарплаты для работающих но найму в разных профессиях, об условиях их труда, о порядке организации отпусков, сверхурочной работы и т. п. Все это фиксируется в коллективном договоре.
Пока договор действует, выдвижение любых забастовочных требований по изменению каких-либо его положений незаконно. Точно так же предпринимателям запрещено проводить локауты, то есть повальные увольнения как средство давления на работников.
Бьёрн Колбю — один из тех, кто каждые два года торит в Норвегии дорогу к новому коллективному договору через дебри групповых и классовых интересов. В очередной раз ему предстоит совершить это весной  будущего года, когда закончится срок действия договора.
— Стороны получат право расторгнуть прежний договор и потребовать выработать новый, — поясняет мне юрист ЦОПН. —- Если мы не договоримся с предпринимателями, будь то на местном или центральном уровне, то  закон обязывает нас обратиться к специально назначенному государственному посреднику. Тот вправе на 10 дней  запретить «боевые действия». Если и его попытки  нащупать компромисс не увенчаются успехом, то по  прошествии четырех дней стороны могут взяться за свое  главное оружие.
В последний раз мы сошлись «стенка на стенку» в апреле 1986 года. В ответ на наши требования об  увеличении зарплаты и уменьшении рабочей недели предприниматели объявили локаут, жертвами которого  стали 100 тысяч человек. Это был самый крупный локаут  за все послевоенное время. Одновременно развернулась забастовка, в ней участвовали 60 тысяч человек.
Конфликт     продолжался     семь     дней     и     был     таким ожесточенным, что под угрозой оказались общегосударственные интересы. Тогда привели в действие чрезвычайную  меру,   предусмотренную  законодательством.  Парламент   принял   закон,    обязывающий   стороны   пойти   на компромисс, предложенный правительством. Тот, кто его не  принял  бы, стал бы  правонарушителем  и  имел  дело уже с судом.
— В  целом  мы  тогда  добились  удовлетворения  наших— ключевых     требований,—вспоминает     Бьёрн.— Максимальную    продолжительность    рабочей    недели    снизили     с 40 до 37,5 часа. Тарифные ставки подняли на 1   крону в час.
Норвежцы знают и принимают это: как только стороны скрепят  коллективный  договор   подписями,   схватки   прекращаются.    Если     кто-то    сочтет,     что    его    права,    закрепленные    в    документе,    нарушаются,    то    он    вправе обратиться в специальный трудовой суд. В чью пользу он     рассудит, тот и прав.
Если горячие головы в какой-нибудь профорганизации после этого все же вздумают бастовать, это будет «дикая» стачка. Они не смогут тогда рассчитывать на помощь ЦОПН, на его стачечный фонд. Такими юридически незаконными забастовками прославились не входящие в ЦОПН профсоюзы учителей и младшего медперсонала.
— «Диких»     забастовок     у     нас     немного, — поясняет Бьёрн Колбю. — Их организаторы  рискуют  быть  привлеченными  к суду.  Суды  в  таких  случаях,  как  правило,  не налагают    штрафы,    а    обязывают     возместить    убытки пострадавшей     стороне.     Поэтому   незаконные     стачки кратковременны:   от   нескольких    часов   до   нескольких дней.
При судебных разбирательствах предприниматели чаще всего   довольствуются   постановлением   суда   о   том,   что стачка незаконна. Требование о компенсации они  приберегают про запас, как основной аргумент при выработке .окончательного соглашения.
Запрет на забастовку распространяется в Норвегии на полицейских, пожарных. Кроме того, ЦОПН старается не допускать забастовок врачей, санитаров, правительственных служащих. Если нужно защитить их интересы, можно провести забастовки солидарности, которые разрешены, если те, в чью поддержку они объявлены, не нарушают закона.
Любая стачка объединенных в ЦОПН членов профсоюза должна быть одобрена руководством ЦОПН. Точно так
же согласием «наверху» должны заручиться и предприниматели, если хотят объявить локаут.
Этот жесткий норвежский централизм действует одинаково   как   для   гигантов   местной   индустрии,   так   и   для маленьких провинциальных мастерских. Система    взаимных    согласований     на    рынке    труда Норвегии,    обладает    довольно    стойким     иммунитетом против забастовок. Лишь иногда происходят сбои. Сейчас трудно сказать, как будет весной 1990 года.
Д. ВОРОБЬЕВ
соб..корр. АПН…