В «РОССИЙСКОЙ ГАЗЕТЕ» за 04.06.09 на стр.37 дана заметка-
размышления странника
Тяньаньмэнь двадцать лет назад
Пекин-1989 глазами очевидца
Всеволод Овчинников
"Российская газета" - Неделя №4925 (101) от 4 июня 2009 г.

Мне выпала судьба стать свидетелем драматических событий на пекинской площади Тяньаньмэнь в мае - июне 1989 года.
Сразу оговорюсь, что я прилетел тогда в китайскую столицу не только как корреспондент "Правды". Меня включили в группу экспертов, готовивших историческую встречу Горбачева и Дэн Сяопина для нормализации советско-китайских отношений.
Мы прилетели почти на неделю раньше назначенного саммита двух лидеров. Причем уже тогда движение транспорта в центре китайской столицы было полностью парализовано тысячами участников студенческих манифестаций. Демонстранты объявили свои массовые выступления бессрочными. И молодежь коротала часы кому как вздумалось. От гостиницы "Годзи", расположенной на главной улице несколько восточнее центра, нам приходилось каждый день протискиваться сквозь толпы людей на площади Тяньаньмэнь к зданию Всекитайского собрания народных представителей, расположенному западнее. Там было запланировано большинство связанных с визитом мероприятий. А потом снова спешить в отель, чтобы из своего гостиничного номера продиктовать в редакцию очередной материал. Ведь мобильных телефонов тогда еще не было.

"Долой продажных чинуш!"

Москва прежде всего ждала от группы экспертов совета: как быть со сроками визита? Мы предложили приезд Горбачева и его встречу с Дэн Сяопином не откладывать. На наш взгляд, экстремальная обстановка может, как ни парадоксально, способствовать нормализации советско-китайских отношений. А вот выступать перед пекинскими манифестантами инициатору перестройки мы не рекомендовали.
Пекинские власти попали тогда в затруднительное положение. Ведь согласно протоколу государственного визита, Горбачев должен был возложить венок к памятнику народным героям в центре площади Тяньаньмэнь. И там же, перед зданием Всекитайского собрания народных представителей, вместе с Дэн Сяопином принять парад почетного караула.
Китайское руководство оказалось перед мучительной дилеммой: применять ли силу для удаления манифестантов с площади? И если да, то в какой форме? Кроме данной констатации хотелось бы прояснить ряд существующих на сей счет заблуждений. Во-первых, главной целью молодежных манифестаций тогда были не права человека и демократические свободы, как утверждают западные средства массовой информации. Демонстранты прежде всего осуждали негативные побочные последствия реформ, начатых Дэн Сяопином в 1979 году. Они выступали против незаконных сделок частных предпринимателей с партийно-государственным аппаратом. Именно на искоренение коррупции был нацелен главный лозунг демонстрантов: "Дадао гуаньдао!" ("Долой продажных чинуш!").

Внутренняя борьба в руководстве

Во-вторых, искренние, благородные побуждения студенчества были использованы как инструмент внутренней борьбы в китайском руководстве. Глава Пекинского горкома Чэнь Ситун при поддержке "старой гвардии" требовал применить против демонстрантов силу. Тогда как представитель реформаторского крыла - тогдашний генеральный секретарь ЦК КПК Чжао Цзыян ратовал за переговоры со студентами.
Стоило ему на пару дней уехать из страны, как местные газеты назвали манифестации на площади Тяньаньмэнь "контрреволюционным мятежом". Обстановка еще более осложнилась, когда поборники силового решения стали действовать по принципу: "чем хуже, тем лучше". В предместья Пекина были введены войска без оружия. Солдатам было запрещено даже защищать себя кулаками. Этим тут же воспользовалась беднота с окраин, не имевшая ничего общего с высокими идеалами студенческих манифестаций. Злоупотребляя безнаказанностью, эти люмпены принялись стаскивать военных с грузовиков и учинять над ними самосуды.
В первых числах июня к столице двинулась уже другая, хорошо вооруженная армия. Танки разрушали баррикады из грузовиков и автобусов. При этом не раз происходили столкновения с местными жителями, проливалась кровь. Именно эти кадры обошли мир как эпизоды "побоища на площади Тяньаньмэнь".
В действительности же эта доминирующая на Западе версия стала результатом телемонтажа. Пожалуй, единственный подлинный кадр - юноша, который своим телом останавливает колонну танков на главной улице Пекина. Другой запечатленный телеоператорами трагический эпизод - зрители из толпы, сбитые военным джипом, который, кстати сказать, увозил с площади двух потерявших сознание демонстрантов и врача. Ну а в кульминационный день 4 июня на Тяньаньмэне не было никаких танков, которые якобы без разбора давили манифестантов. Когда войска окружили площадь, там находилось несколько тысяч человек. Им предъявили ультиматум, после чего они практически без сопротивления разошлись.
После того как тогдашний генсек ЦК КПК Чжао Цзыян был отстранен, сторонники "закрутить гайки" активно продвигали на его место "китайского Гришина" - первого секретаря Пекинского горкома Чэнь Ситуна. Однако Дэн Сяопин вопреки их нажиму настоял на своей кандидатуре. Он поставил у руля шанхайского технократа Цзян Цзэминя - как человека, способного и дальше вести Китай по пути реформ.

Закон вместо "революционной целесообразности"

В двадцатую годовщину драматических событий на площади Тяньаньмэнь хочется также опровергнуть утверждения западных СМИ, будто пекинское руководство, успешно проведя экономические реформы, так и не приступило к реформам политическим. Якобы в области прав человека и демократических свобод за минувшие десятилетия никаких позитивных сдвигов в Поднебесной не произошло.
Начиная политику реформ и открытости, Дэн Сяопин подчеркивал, что ее цель - не только преобразовать плановую экономику в рыночную, но и модернизировать промышленность, сельское хозяйство, науку и оборону. Первым шагом к осуществлению "пятой модернизации", то есть к совершенствованию политической системы, можно считать провозглашенное Дэн Сяопином верховенство закона. Сам переход от критерия "революционной целесообразности" к идее о том, что законы писаны для всех, в том числе и для секретарей парткомов, явился существенным шагом к демократизации китайского общества.
Теперь главным направлением политических реформ в Китае становится расширение практики выборов на альтернативной основе. Они уже проводятся на уровне волостей и постепенно распространяются на уезды. В Китае действует многоступенчатая система голосования. Из лучших представителей уездного звена формируются провинциальные собрания. Каждое из них в свою очередь имеет свою квоту в парламенте.

Кстати

Пекинское руководство поставило стратегическую цель: "К середине XXI века превратить Китай в богатую, могучую, демократическую, цивилизованную социалистическую страну". Термин "цивилизованная" имеет в виду отнюдь не демократию западного образца, а китайский вариант популярной в Восточной Азии "полуторапартийной системы".
При ней наиболее авторитетная политическая сила опирается на абсолютное большинство в парламенте и неизменно остается у власти даже в условиях многопартийности. Именно такая модель "просвещенного авторитаризма" обеспечила экономическое чудо в Японии и Южной Корее, на Тайване и в Сингапуре. Словом, либерализация политической системы в Поднебесной шаг за шагом идет.