…В «Ленинградской правде» за 14 ноября 1990 года на странице 3 дана заметка «Судьба маленькой семьи. Отверженные не благодарят»-
  ЧУДЕСНЫЙ     солнечный день в   Боготе  тихо  угасал. После утомительной прогулки по городу  — дело  было    в   воскресенье и с транспортом, как говорится, туго- я решил передохнуть в одном из кафе, за столиком на тротуаре.
Нежиться на солнышке, протягивая время от времени руку к ледяной кружке с прекрасным пивом «Агила», оказалось      несказанным удовольствием. Глаза закрывались сами собой. Я умиротворенно прислушивался к приглушённой мелодии колумбийской сальсы, доносившейся из  глубины  кафе...
- Сеньор, купите сладостей. — прозвучал рядом нерешительный детский голосок.
Я не сразу сообразил, что это относится ко мне. Но когда открыл глаза, то увидел, что передо мной стоит смуглый мальчонка лет восьми. Я рассматривал его с интересом. Между тем время уходило,   и он  явно  терял  надежду  всучить  мне  что-нибудь  из своего нехитрого    товара  —ириски,       карамельки,   тоненькие    плитки   шоколада.
—  Купите,     сеньор...Хоть немного…Совсем недорого, - скулил он привычно.
—Как   тебя   зовут,     малыш?—спросил   я   неожиданно   для себя.
— Камило... Посмотрите, сеньор, это очень вкусная карамель... — Он вновь протянул мне картонную коробку с аккуратно уложенными сладостями.
— Садись и давай поболтаем, — сказал я.
— Нет, сеньор. Mне некогда болтать. Мне торговать надо. Папа и так говорит, что я плохо торгую.
Я положил на столик монету и сказал:
—Ничего, садись. Папа не будет сердиться. Будем считать, что ты кое-что уже продал,
Камило.
Нерешительно присел на краешек стула и поставил коробку на то место, на котором только что лежала монета.
— Каких вам сладостей, сеньор?
— Никаких. И не называй меня «синьор». Меня зовут Александр. Скажи мне лучше,   где  ты   живёшь?
— В Сьюдад Боливар, сеньор Алехандро.
— А как зовут твоего отца? Чем он занимается? — cпросил  я.
—Он тоже торгует. Его зовут Рикардо... Да вот он, видите,  сеньор?
Неподалеку стоял щуплый человечек. Через плечо был перекинут широкий ремень, на котором висел лоток, набитый   всякой всячиной.
—А твоя мама? — продолжал   я  расспрашивать.
—Мами (так ласково называют своих мам колумбийские дети) умерла с год назад... — почти прошептал Камило, и на его и без того тоскующие глаза навернулись слезы...
Рикардо, похоже, надоело выжидать, и он подошел к нам.
— Сеньор хотел бы что-нибудь купить? — спросил он тоном, не лишенным достоинства.
— Нет. Мы просто разговариваем, — ответил я.
— Извините сеньор, но у нас, простых людей, нет времени на пустые разговоры. — сказал   Рикардо    и , положив руку на голову сына, стал ее поглаживать,   но  в  то  же  время   и   подталкивать,   давая   Камило понять   что   надо идти прочь.
— A  вы  не хотели бы посидеть со мной?- спросил я.
— Нет,   —  последовал    ответ.
—Напрасно. Мы могли бы перекусить.
Рикардо пробурчал что-то невразумительное и замялся в нерешительности.
— Вы   не   беспокойтесь, я  заплачу, — пришлось мне уверить его.
— Ну хорошо, сеньор. Только   недолго.   Сами   понимаете: время — деньги.
Я заказал нехитрую закуску и пиво, а для Камило — кока-колы. Разговор пошел веселее. А когда мы познакомились поближе я почувствовал, что мой вопрос будет вполне приличен:
— Скажите Рикардо, почету вы занимаетесь этой мелкой торговлей и не подыщите себе  работу   получше?
- А где она, эта работа, как вы говорите, получше? За гроши с утра до вечера работать на какого-нибудь хозяина? Нет, я со своей торговлей больше  заработаю. А там где хорошо   платят, образование нужно.
- А  как  же  социальная  помощь   правительства,   его   программы   борьбы   с   бедностью?
— Все это  болтовня,  сеньор. Богатеи    и    правительство только   говорят,   что      надо     помогать   бедным,   что   это     —     их долг.   Однако   не   очень-то   они на   это   раскошеливаются.
-А   могли   бы   вы   вступить, например,   в   кооператив?       - спросил  я.
-В     кооператив,     конечно, можно было бы. Но посудите сами, сеньор: с пустыми руками? Как-то неловко. Да и кооперативу от меня без капитала — выгода небольшая. И потом, это дело ненадежное — сильная конкуренция их душит. Вы говорите, а что же правительство? Правительствo хорошо на словах помогает. Когда подходит время президента избирать, все кандидаты кричат, что кооперативы — наше будущее. А когда президент получит власть и назначит       правительство,       то они говорят,  что денег нет    и помощи не ждите.
— В нашей стране, — сказал я, — кооперативам предсказывают   большой   будущее.
— Я конечно мало разби- раюсь  в  ваших  делах,   сеньор, —сказал   Рикардо. —   Я   лишь кое-что   слышал    о    Горбачёве, но   я   вам   так   скажу:   если       у вас   заведутся   такие     же     богатеи,   как   в   этой   стране,       то никакие      кооперативы   вам   не помогут,   и   по   вашим    улицам будут   бегать   такие     же   гамины   (беспризорные    дети.        — А.  Ф.),  как  и у  нас.   Вы  видели,  сколько  их  в  Боготе, сеньор? И eще я вам скажу, сеньор,  —  если   весь   народ  не  будет   работать    в     кооперативах, вам   от   нищеты   не   уйти.    Если весь  народ  —  в  кооперативах, то он будет жить богато. А    в этой   стране   это   невозможно.   Я   давно  это   понял,     сеньор.   Я   вам   про   себя  расскажу, и   вы,   наверно,   тоже   поймёте. Когда   родился   Камило,        мой единственный...   Не   правда   ли, странно,  ceньop, в мои  годы, а мне  скоро  сорок,   иметь  единственного  сына?..  Впрочем,  послушайте.
Так вот, когда родился Камило, мы с женой решили, что дальше жить в нищете невозможно. И отправился я в Соединенные Штаты. Там нашелся один хозяин в штате Канзас, взял меня без документов на работу в ремонтную мастерскую.   Я  тогда    в  трак-
торах   неплохо   разбирался    — пришлось   до   этого        недолго поработать в мастерской здесь, в   Колумбии.   И   тo   место,       на которое  меня  взяли,  считалось очень  хорошим,  сеньор.  Я начал  прилично  зарабатывать     и посылать   хорошие   деньги   домой.   Только   недолго  это  продолжалось.    Заболела        жена. Врачи   говорили   —  рак.  Но    я никак  не   верил   и   писал     домой,    чтобы   жена     обязательно   лечилась.  Но  она   скоро    и с   постели   не   могла     подняться.   За    Камило       присмотреть было   некому,  и   я  решил  попросить   у   хозяина  отпуск.
Он,   конечно,  не  соглашался, потому    что  был  разгар  уборки   хлеба  и   в  случае  чего  надо   было   срочно    ремонтировать       трактора.      Я      настаивал,       и       дело      дошло      до драки...   Видите,   сеньор,   шрам на скуле.  Он  мне тогда    здорово   влепил   гаечным   ключом по   лицу.  И тут жe выгнал      с работы. Оставаться в США уже не  было   смысла.     Я   вернулся домой.   Жена   долго   и   тяжело болела.  Почти всe деньги ушли на ее лечение и на то, чтобы   Камило   закончил    хотя  бы начальную школу.  Ведь,     когда  я был в США,  жене никто
не   помогал –все говорили муж     зарабатывает       большие деньги  в  богатой стране. И когда она умерла, у нас с Камило   почти   ничего      не осталось.   Кое-как  я дотянул его до окончания   третьего класса...  И  вот  теперь  мы    с ним торгуем, кое-как     перебиваемся ей.   Мы-то   ничего, вокруг    нас еще   больше   горя   и  нищеты…
С  едой было   покончено. Тарелки были пусты. Рикардо помолчал   немного,   затем   встал, мягко   подтолкнул  сына    в   затылок.
Мне почему-тo подумалось: как можно совместить этот небольшой рассказ о судьбе маленькой колумбийской семьи   с   теми   восторженными поэмами   о   капиталистическом рае,   которые   бродят   по  страницам   нашей   прессы…    Впрочем,     здесь   - Колумбия,       а авторы    умилительных      повествований  ратуют  за  шведский рай:   мол,   свой «развитой»  социализм   мы  уже  построили,   и теперь    надо   строить     «шведский»…   Что  ж.  Дай   Бог  нашему  теляте   да   волка   поймати...
И ещё я вспомнил, что Рикардо yшел, так и не поблагодарив за угощение, видимо, все-таки принял он меня за «богатея». А те, кому здесь подают милостыню, не благодарят. Не за что...
Александр ФЕДОРОВ, спец. корр. ИАН
Богота…