…В «Учительской газете» за июль 1990 года(№ 27) на странице 2 дана заметка «Баррикады на улицах?» (выделено везде мной – vir) -

Спустя две недели основная часть узбекского населения Оши вышла на работу — закончилась забастовка, почти парализовавшая жизнь большого областного центра. Работают магазины, большинство предприятий—жители уже привыкли к комендантскому часу. В целом обстановка нормализуется, и я, наверное, остановился бы на этой оптимистической ноте, если бы не баррикады, преграждающие дороги в узбекские кварталы. Кое-где это просто небольшое нагромождение труб, колючей проволоки, старой домашней мебели, Но на главных дорогах баррикады сделаны добротно: массивные бревна, камни, железобетонные плиты. Внутри кварталов на каждом углу висят железки: сигнальные устройства на случай тревоги.
...В Оше можно увидеть мирно беседующих узбеков и киргизов. Конфликт 4 июня здесь не был столь кровопролитным, как в Узгене, где разыгралась  страшная трагедия. Мы поехали туда пять дней спустя.
Спаленные дотла улицы, почерневшие от горя лица, повсюду слышен плач по погибшим. И везде плакаты: «Смерть палачам наших детей!», «Райком партии и райотдел милиции—под суд», «Узбекский народ никогда не забудет трагедию 5 июня 1990 года». Что же случилось здесь в тот страшный вторник?
Утром город был внезапно окружен вооруженной многотысячной толпой лиц киргизской национальности (в Узгене— райцентре одноименного района-—проживают в основном узбеки). Экстремисты двумя колоннами ворвались в город. Началась ВАКХАНАЛИЯ НАСИЛИЯ, УБИЙСТВ И ПОДЖОГОВ. Я не был очевидцем событий того дня  и  поэтому  воздержусь   от каких-либо оценок и мнений и предоставлю слово очевидцу —секретарю парткома одной из войсковых частей, подполковнику Н. Дмухе.
«5 июня в 23 часа мы получили приказ вступить  город Узген. Наша колонна    боевых
машин пехоты прибыла туда через три часа. При въезде открылась страшная картина — горели целые улицы, везде трупы людей. У здания райкома партии, где милиция охраняла только партийных работников, состоялся нелицеприятный разговор с первым секретарем Д. Асановым. Мне даже не хочется приводить подробности этого диалога. Но с той самой минуты мы действовали самостоятельно.
Ночью трудно ориентироваться в незнакомом городе, объятом пожарами, где происходят грабежи и убийства. И мы сделали все, чтобы сдержать эту лавину насилия. В первую очередь остановили на подступе к городу основную массу экстремистов—8—10 тысяч человек, вооруженных винтовками и разбитых на большие отряды. Мы заблокировали дорогу и не допустили бандитов с этой стороны города. Другое подразделение стало помогать узбекскому населению тушить пожары и очищать от налетчиков и мародеров улицу за. улицей. НИКОГДА НЕ ЗАБУДУ ИЗУРОДОВАННЫЕ ТРУПЫ ЖЕНЩИН И СТАРИКОВ. В ОДНОМ ДОМЕ ГОТОВ БЫЛ РАСПЛАКАТЬСЯ, КОГДА УВИДЕЛ ДВУХ ПОВЕШЕННЫХ ДЕТЕЙ. Целую ночь под обстрелом экстремистов наши солдаты предотвращали кровопролитие.
«Разве могу я забыть девятилетнего мальчишку-узбека,— рассказывает капитан Андрей Романов,— он смело выбежал на дорогу и поднял две руки вверх. Колонна военных машин остановилась, и я спросил мальчика, что случилось. Сквозь слезы он с трудом прокричал: «Папу   и   маму      убили, пошли мстить за них!»   К   сожалению,
дом уже почти догорел и даже трупы родителей нельзя было найти. Мальчика отправили в больницу, а я до сих пор с содроганием вспоминаю его отчаяние и слезы».
Вместе с  подполковником Дмухой и капитаном Романовым мы бродили по руинам кварталов. Даже спустя пять дней все оставалось в том изначальном страшном виде, единственное, правда, что сделали, — убрали трупы,
Откуда столько   ЖЕСТОКОСТИ И САДИЗМА У ЛЮДЕЙ, ХЛАДНОКРОВНО УНИЧТОЖАЮЩИХ БЕЗЗАЩИТНЫХ ЖИТЕЛЕЙ? Кто стоял за спиной убийц? Кто вооружил их до зубов?
Сейчас уже известны некоторые подробности этой тщательно спланированной провокации, преследующей цель посеять вражду и кровную месть между двумя народами, веками жившими   в   добром   согласии.
В Узгенском  быткомбыткомбинате за месяц до кровопролития шили красные повязки, которые стали отличительными знаками бандитов. Пенсионерка Я. Максумова передала нам одну из масок экстремистов: белый капюшон с прорезями для глаз. Кто они — не захотевшие стать узнанными?
И почему до сих пор скрывается правда о количестве жертв бесчинств? На съезде киргизских коммунистов прозвучало из уст руководителей республики, что, дескать, количество жертв в Узгене то ли пятнадцать, то ли семь человек. Но у меня есть неопровержимые доказательства медицинских работников, военных, потерпевших, записанные на видеопленку, которые убедительно свидетельствуют, что ТОЛЬКО ЗДЕСЬ ПОГИБЛО ОКОЛО ТЫСЯЧИ ЧЕЛОВЕК. Судьба многих людей  до  сих  пор  неизвестна.
Надо сказать, что в братоубийственном конфликте ПОСТРАДАЛО НЕМАЛО КИРГИЗОВ. ОСОБЕННО ТЕХ, КТО СПАСАЛ УЗБЕКСКИЕ СЕМЬИ. С НИМИ РАСПРАВЛЯЛИСЬ ТАК ЖЕ СТРАШНО И ЖЕСТОКО.
Сейчас к работе приступили следственная группа МВД, Прокуратура и КГБ СССР. Нелегкая задача предстоит им. Но разве помогут следователи узгенцу Латифу Садыкову — узбеку.
Женат он на киргизке, имеет четырех детей.
«Где мне теперь жить,— разводит он руками,— в Узбекистане трудно будет жене, в Киргизии меня не будут жаловать.  Что теперь  нам делать?»
Я  ничего  не смог ему ответить.
А. Усманов (Соб.корр.).Ош-Узген…