…В газете «Ленинградская правда» за 25 июня 1991 года на странице 3 дана заметка «Те, кто пришел к власти в России, сами начнут делать все в нашу пользу»-
ИТАК, первые всенародные выборы Президента России стали ужа достоянием истории. Но до сих пор и, думается, еще достаточно долго будут предметом самого широкого обсуждения те или иные перипетии короткой и бурной пред-. выборной кампании. Это вполне естественно, ибо объективной политической реальностью являются голоса избирателей, отданные тому или другому претенденту. Ибо каждый из них продолжает занимать свою нишу в сложном и пестром политическом пространстве страны, республики. А значит, и влиять соответствующим образом на общественное мнение, вести определенную политическую деятельность.
Вот откуда этот сегодняшний отнюдь не праздный интерес к событию, происшедшему у нас 12 июня. И устремлен он уже не в прошлое, а именно в будущее, в которое с тревогой и надеждой одинаково пристально всматриваемся все мы.
Самое время как раз сейчас, когда спала острота накала предвыборных баталий, которые, чего греха таить, не отличались порой корректностью действий противоборствующих сторон, порассуждать о политике спокойно и непредвзято. Но как же лучше сделать это, нежели через призму кон-
кретных личностей в политике? То, что таковой личностью стал за короткий промежуток предвыборного спринта Владимир Жириновский, факт, думается, уже неоспоримый. Он объективно подтвержден хотя бы несколькими миллионами поданных за этого человека голосов и тем, что он опередил в президентской тонне ряд достаточно авторитетных политиков, заняв третье место вслед за Н. И. Рыжковым.
Так кто же он на самом деле — человек и политик Владимир Жириновский? Насколько серьезны его столь ярко проявившиеся претензии на заметную роль в происходящих у нас процессах? В какой-то мере свет на эти и подобные им вопросы может пролить интервью, которое дал корреспонденту «Ленинградской правды» в московской штаб-квартире Либерально - демократической партии Советского Союза ее председатель, недавний претендент на пост Президента России.
Мы прекрасно отдаем себе отчет в том, что его позиция по отдельным вопросам может вызвать у наших читателей далеко не однозначную реакцию. И тем не менее мы считаем, что любая дополнительная информация об этом «возмутителе спокойствия» окажется небесполезной.
СКАЖУ сразу, встретиться и поговорить с Владимиром Вольфовичем в эти дни — задача не из самых легких. И если в фойе гостиницы «Москва» слова: «Пресса — к Жириновскому» действуют на строгого швейцара почти магически, то на пороге номера, где расположена штаб-квартира ЛДП, вас уже встречают вежливые молодые люди, несколько охлаждающие журналистский пыл: «Придется подождать. Сейчас у Владимира Вольфовича важная встреча». Это вам не кулуары IV российского съезда, где с потенциальным тогда еще «кандидатом в кандидаты» можно было беседовать часами!
Сегодня буквально каждый день Жириновского расписан заранее по минутам. Все верно: степень доступности политика обратно пропорциональна его популярности. А уж е последней, похоже, на сей момент у Владимира Вольфовича все в порядке.
Но вот томительное ожидание позади, и, прихлебывая очень кстати оказавшийся в тот жаркий день у хозяина штаб - квартиры в холодильнике «Тархун», мы начинаем, увы, тоже ограниченную лимитом времени беседу.
— Владимир Вольфович, анализируя завершившуюся выборную кампанию, думаю, трудно ошибиться в том, что любого претендента она чем-то обогатила как политика-практика. Поездки по республике, встречи с избирателями неизбежно должны были свестись к отшлифовке, уточнению своей позиции, дать поистине неоценимый опыт. Как у вас а этом плане?
—Главное, в чем убедился я, побывав в 14 городах России, — это то, что от 60 до 80 процентов слушавшей меня аудитории поддерживают излагаемую программу. Я : получил в итоге около 8 процентов голосов, не объехав и 10 процентов всех российских городов. А что было бы, если бы начать все это раньше, если бы были другими условия выборов? Вопрос, по-моему, риторический.
Объективно все свои проценты я получил благодаря тем двум часам, которые удалось провести в сумме в прямом телеэфире. Опять интересная арифметика... Встречаясь е избирателями, Я убедился, что люди в большинстве своем плохо знают и ощущают остроту национального вопроса, А он ведь был в моей программе центральным. Считаю, происходит »то оттого, что людям просто не говорят правду — о беженцах, в подоплеке тех же событий в Тбилиси, Вильнюсе и т. д.
Вот, скажем, я выступаю в Твери и слышу реплики о странности русского вопроса. Но нельзя же ограничивать себя кругозором Твери, своего практически мононационального институтского коллектива! Приходится разъяснять, что есть у нас еще Бурятия, Чувашия, Средняя Азия и Прибалтика, наконец. Не будем чувствовать это, получится действительно, что станем всем до-
вольны, если, выкинут чуть-чуть колбасы.
Надо дать людям всю правду, и тогда они верно будут сориентированы в политике. Считаю, что я и взял свои голоса тем, что всегда говорил то, что думаю по этому поводу. Иные же предпочитают все время разыгрывать спектакль.
Считал и считаю, что формулы противостояния Горбачев —Ельцин, Россия — центр искусственны. Смотрите, теперь они вдруг помирились, а разрыв пошел по линии Горбачев — Павлов. Теперь говорят, что два президента готовы проводить единую политику, а премьер этому мешает. Через полгода они его отдадут на съедение, уберут в отставку!
Возвращаясь к вашему вопросу. Еще один урок выборов: мы увидели, как надо вести кампанию. Если практически в одиночку, имея всего 100 тысяч плакатов, которые срывали, я получил 6 млн. голосов, то что будет, когда мне помогут? А уже сейчас идет формирование даже не просто команды, а интеллектуального центра. И уж в следующий раз мы непременно выйдем победителями. Надо, иметь свою прессу, наладить контрпрспа-ганду и т. д. Есть обещания на этот счет психологов, социологов, других специалистов.
— Значит ли все это, что начался активный процесс срганизации некой новой политической силы, ориентированной на идеи либеральной демократии?
— Да, речь идет о широком блоке сил, опирающихся на торжество здравого смысла. Есть «Демократическая Россия» — она уже четко обозначила свои контуры. А мы будем называться «Молодая Россия».
Никаких ультратечений, но все, кто готов отбросить политическую корысть, национализм и другие крайности, могут стать нашими союзниками. Ориентир — модель демократического современного государства европейского типа. Но мы не допустим ущемления прав русских нигде. И это реально!
Вот смотрите: в Киргизии президент Акаев начал вносить поправки в закон о земле. А действовал ведь вариант, при котором русские там не могли купить землю. Может быть, произошло зто и под влиянием моей предвыборной кампании. Так и нужно и можно защищать интересы русских — авторитетом президентской власти. И тогда в Прибалтике, в Закавказье демократия будет демократией для всех. А нынешние события,— свидетельство слабости режима, паралича власти.
— Каковы же истоки формирования вашей позиции?
Можно сказать, что основная база была заложена еще в студенческие годы. Я
поступил в Институт стран Азии и Африки при МГУ в 1964 г., когда там был жив дух хрущевской оттепели. Либерализм зарождался на лекциях тех преподавателей, которые при Сталине сидели в тюрьмах, И все шесть лет я прошел на этой волне.
Я никогда не был конъюнктурщиком. Учился на «отлично» и всегда ёыл как-то нацелен на политическую деятельность. Случалось немало конфликтов на этой почве, но я всегда привык говорить открыто то, что думаю.
Всегда ощущал нехватку профессиональных знаний, поэтому закончил еще юридический факультет МГУ. Была мысль получить третье образование— экономическое, но это уже тяжело.
Остро ставить национальный вопрос я начал еще при Черненко. Меня всячески третировали: мол, нет в стране этой проблемы, смотрите — Шеварднадзе у нас в Политбюро, Алиев... Теперь-то мы видим, чем все это кончилось.
— А как пришли вы непосредственно к идеям либеральной демократии?
— Я долго изучал спектр политических течений в Европе. Становилось ясно, что коммунистические идеи не могут там овладеть массами. Да, коммунисты где-то имеют своих депутатов, министров, но объективно не в силах занять господствующие позиции.
Необходимость многопартийной системы очевидна, но компартия — это левый фланг, есть и правый. Значит, есть и золотая середина. Либералы всегда находятся в центре. И повсюду, где они у власти, устойчивая, стабильная ситуация: Бельгия, Швейцария, Скандинавские государства и т. д. Формула проста — здравый смысл в экономике и права человека, личности.
Сегодня меня пытаются изобразить коричневым. Да у моего отца всю семью расстреляли фашисты — откуда же взяться этому коричневому оттенку?! Они просто обалдели от своего успеха на этих выборах и продолжают шельмовать инакомыслящих. Раз ты за русских — значит, нацист. Но это же сумасбродство!
— В своих программных установках по национальному вопросу вы ориентируетесь га пример Запада. Но ведь у мае все сложнее...
— Именно так. У нас прямо невозможно то, чего хочет «Демроссия». Многие из них завидуют Америке, но там ведь искусственная нация, там не было ни таких войн, ни таких революций. И нечего тут даже сравнивать.
Считаю, нам подходит скорее аналогия с Индией. Это тоже многонациональная страна, бедная и слаборазвитая, Но все административные единицы там носят название шта-
тов. Если их разбить на какие-то республики, то будет пятьдесят государств. А это невозможно!
Да, там тоже конфликтуют, потому что англичане их искусственно разделили: Индия, Пакистан, Бангладеш. А если бы страна оставалась территориально целостной, как при колониальном господстве, уверен, все там было бы хорошо, спокойно.
Смотрите, на хинди там говорят около тридцати миллионов, во многих штатах свой язьж. Плюс везде английский. А у нас.— русский. Пусть говорят и по-грузински, и по-русски, но государство-то должно быть одно!
Говорят, эта моя модель приведет к войне, но эта модель не работает, а другая, нынешняя, как раз и вызвала войну, Я же не выдумываю ничего нового. Просто надо вернуться к нашей истории и учесть при этом международный опыт.
— Но реальна ли эта ваше модель сейчас, когда мы уже прожили 73 года вот в таких условиях, когда у нас есть республики, отстаивающие сегодня свой суверенитет?
— А мы поняли, что коммунизм нереален? Кажется, с горечью, но поняли. Так пора понять, что и национальные республики нереальны! Я же не говорю об отмене всех республик каким-то декретом.
Меня опять неправильно понимают. Они сами должны будут этого попросить — такую вот экономику, такие цены и т. д.
Я разговаривал с армянами. Они согласны на Ереванскую губернию — только бы не допустить войны, спасти нацию. А ведь самостоятельную Армению неизбежно уничтожит ее исламское окружение.
И Литва поймет это через экономику. Дать им возможность выделиться, но только в границах 1940 года. А кто в Европе купит тогда литовский сыр? Нам он нужен, там — никому, рынок переполнен. Пусть дают нам доллары, и мы продадим им лес, нефть, металл. Другой путь — обратно в Союз.
Прибалтика не понимает, что опоздала на пятьдесят лет как минимум. Финляндия выделилась в 1917 году, тогда это было возможным. А сейчас — нет, ибо мир уже поделен, Сегодня любой выделяющийся погибнет экономически. У них нет денег, нет товаров, и все происходящее — не более чем психоз. Надо переболеть этой болезнью, но как можно быстрее и без крови.
Думаю, что и в РСФСР бывшие автономии поддержат эти идеи. Возьмите Северный Кавказ — там тоже обострились межнациональные проблемы. Кто же помирит, скажем, чеченцев и ингушей? Только русский губернатор или кто-то там еще, неважно, как его называть Так всегда и было!
— Результаты выборов в России известны. Вы расцениваете их как свой большой успех. Но как бы то ни было, Президентом стал Б. Н. Ельцин, и многие считают, что к власти фактически пришла «Демократическая Россия». Следовательно, вы оказываетесь в оппозиции. Каким же видится вам рель этой оппозиции, характер ее действий?
— Да, мы остались в оппозиции, как и до выборов. Так что, как говорится, не привыкать. Я — за парламентские структуры власти, за конструктивный диалог с другими политическими силами.
Но наша партия не намерена с кем-либо блокироваться. Мы хотим оставаться чистой оппозицией. Это значит, что к власти мы собираемся прийти только со своей концепцией. Вот почему я не стану занимать сейчас никакой правительственный пост, даже если мне это предложат.
А сферы влияния, безусловно, есть. Мы уже начали активно готовиться к следующим выборам — в местные органы власти, союзного Президента и т. д. Будут освобождаться депутатские места — и здесь есть наш шанс.
Мы не будем мешать тем, кто сейчас пришел к власти в России. Они же сами начнут делать все в нашу пользу—
вот увидите!
— Как вы оцениваете в этой связи то, что происходит сейчас на переговорах в Ново-Огареве?
— Отрицательно. Я считаю, что ничего из этого не получится, ибо опять за основу берется старая модель — союз республик, тяготеющий явно к конфедерации. Я же — за единое федеративное государство, где один руководитель, один центр и при этом — полная свобода на местах.
А там опять идут попытки перераспределения власти, вырывание полномочий друг у друга. Что такое «Девять плюс
один»? Я понимаю только формулу «Девять в одном». У нас разваливается экономика, рубль не конвертируется, отказываемся от единого языка. Разрывается государство, мы сдвигаемся к катастрофе. А все потому, что нет достойной концепции.
Моя же программа тем и хороша, что в ней заложена концепция. С ней можно спорить, не соглашаться, но надо же предлагать что-то свое — реальное, работающее. Увы, этого нет; модель коммунистов рухнула, рушится и модель демократов. И вот теперь появилась третья политическая сила. Мы ни на кого не нападаем, не хватаем за горло, не мстим. А народ, избиратели должны разобраться во всем сами. Считаю, что в какой-то мере это уже происходит.
Записал А. РАБКОВСКИЙ…